Злые стволы - Страница 53

Нельзя исключить также „психический“ фактор. Возможно, демобилизованный прапорщик был не вполне психически здоров. Или страдал так называемым „афганским“ синдромом. В этом также должно разобраться следствие.

Ясно одно: если фермеры пытаются отстаивать свои интересы с помощью оружия, то, значит, „не все благополучно в нашем государстве“.

Мы будем следить за дальнейшим ходом следствия и информировать о нем наших читателей».

Полковник Зубанов закрыл газету.

Значит, все-таки прапорщик Анисимов выполнил задание. До конца выполнил. Хотя и не знал о его истинных целях.

Значит, все это было не зря! И смерть его была не зря.

Царство ему небесное. Прапорщику Анисимову.

А насчет десятка жертв они врут. Не такой боец прапорщик, чтобы продать себя так дешево. Не его это счет — один к десяти. Если воевать не против спецов, а против милиции. Тут надо брать поправку вдвое, а может, и втрое.

Спасибо тебе, Анисимов.

И прости, Анисимов. За то, что не спросясь забрали твою жизнь. За то, что заранее знали, что все так и будет.

Другого выхода все равно не было. Кто-то должен был принять удар на себя. Кто-то должен был прикрывать отход уходящих от преследования основных сил…

Глава 46

Группа Зотова завершила марш на сорок минут позже намеченного срока.

Засиделись бойцы, расслабились, потеряли боевую форму, грустно размышлял командир, глядя на уставшие, осунувшиеся лица своих бойцов. Вот что значит гражданская жизнь. Хотя вроде особо и не отдыхали, все копали да строили. И все равно солдатами стали почти никакими.

Верно рассуждали его прежние командиры — нельзя использовать личный состав боевых подразделений на хозработах. Нельзя строить казармы и благоустраивать территорию гарнизонов и городков. Больше от этого армия теряет, чем приобретает. Стрелять надо, бегать, полосу препятствий преодолевать. Боевой подготовкой надо заниматься! И вот вам еще одно подтверждение. Средней протяженности марш-бросок, и такие плачевные результаты. А ведь сами боевые еще даже не начались…

— Пять минут на отдых и приведение себя в порядок, — приказал командир. — Мы пересекли границу чужой территории.

Пограничный столб — вот эта пройденная нами сопочка.

Бойцы посмотрели на недалекую сопку.

Вот где она кончилась — присказка — рукой подать. А все, что после нее, будет сказкой. Возможно, очень кошмарной сказкой!

— Слепов, Зуев! В дозор!

— Есть в дозор!

— Пройдете по азимуту 110, посмотрите, что там и как.

— Есть по азимуту 110!

— Богданов, Бородулин. Азимут 150.

— Есть, командир!

— Остальным оборудовать опорный пункт. Бойцы расчехлили саперные лопатки и вытащили из ножен штык-ножи.

Вначале они большими листами срезали дерн, потом выкопали яму, потом застелили яму жердями и снова уложили поверх них дерн. Внешне местность никак не изменилась. Но под сохранившей прежний облик поверхностью земли образовалась просторная, скрытая от глаз посторонних яма-убежище. Это был первый, вблизи границ рабочего района, опорный пункт разведчиков. От него должны были во все стороны разойтись нитки маршрутов. И уже расходились. Дозорные вернулись быстро.

— Азимут 110 чист.

— Азимут 150 чист.

— На какую глубину провели разведку?

— Километра на два. Дальше не совались.

— Дальше и не надо было. Ладно, заваливайтесь в берлогу. По темноте пойдем дальше.

— Есть, командир.

— Семенов!

— Я!

— Давай в наблюдение.

— А поесть? Товарищ майор…

— Потом поешь. Давай-давай.

— Есть потом поесть.

Семенов перебросил на спину автомат, сунул в карманы несколько галет из сухпая и пошел в сторону сопки. Там он выбрал самое высокое дерево и, стараясь не оставлять на коре и ветках следов, полез вверх. У самой вершины Семенов вытащил веревку, обогнул ее вокруг ствола и пристегнул к широкому, охватывающему поясницу поясу. Теперь он мог висеть без помощи рук, не рискуя свалиться вниз. На верхней ветке он закрепил маскировочную сетку, расправил, обогнул ее вокруг себя.

И исчез, как тот герой русских сказок, напяливший на темечко шапку-невидимку. Только что был — и уже нет. Осталось странное утолщение на вершине возвышающегося над лесом дерева. То ли заброшенное гнездо, то ли отпавшие и застрявшие на суках ветки. Но даже и это утолщение не увидишь, если специально искать не станешь.

— На месте, — доложил занявший исходные позиции наблюдатель. — Работаю северное и северо-западное направления.

Он вытащил двадцатикратный бинокль, подвязал его через специальную стропу к суку, чтобы не напрягать лишний раз руки, и приник глазами к окуляру.

Он наблюдал не так, как это делал бы на его месте любой гражданский ротозей. Он не скакал взглядом по окружающему пейзажу, от одного к другому заинтересовавшему его объекту. Так смотреть можно за купающимися женщинами на диком пляже, а не за противником на задании. Противника так не увидишь. Да и вообще скорей всего живьем не увидишь. Но можешь заметить вторичные признаки прохождения, так сказать «круги», расходящиеся от его шагов по окружающей местности. Качнувшуюся вершину куста, сломленное деревце, разбрызганную лужу. Но самое главное — изменившееся поведение птиц и животных. Проскакавшую по веткам белку. Пробежавшую лисицу. Раскричавшуюся сороку. Они лучше, чем кто-либо, оповестят о продвижении объекта. Вот их и надо отслеживать.

Семенов внимательно ознакомился с расположенным в секторе наблюдения пейзажем, плавно, по миллиметру сдвигая бинокль справа налево и сверху вниз. С каждым деревцем, с каждым кустиком, с каждой лужицей. Он не просто осмотрел их. Он запомнил их внешний вид и расположение относительно близрасположенных неподвижных ориентиров. Чтобы, когда в их облике или местоположении что-то вдруг изменится, не пропустить это малое изменение. Даже самое малое…